Вечная жизнь
170 год: римская благотворительность.
251 год: размах благотворительности в Римской Церкви.
ИНВЕСТИРОВАТЬ ВО ХРИСТА
Многие толкования Евангелия (Библии, Торы, Корана) - это не о Боге, это о совести, не о Небе, о земле. Человек стесняется быть совестливым - ведь это означает поставить себя вне коллектива. А быть набожным, апеллировать к авторитету высшему - ты вроде бы не отрываешься, а, напротив, вливаешься в коллектив. Есть в этом лукавство, но не лукавство от лукаваго, а лукавство от Бога. Не надо насаждать коллективизм, общеобязательной набожности - и не будут всуе поминать имя Божие. "Всуе" Бог поминается всегда, когда достаточно помянуть совесть.
Яркий современный пример: английский римо-католик Крейг Кларк написал:
"Среди даров волхвов было золото - может быть, чтобы Христос не нуждался в деньгах, когда вырастет. Мудрецы инвестировали в Богочеловека - может быть, нам пора инвестировать в каждого человека, живущего на планете?"
(Перевод вольный, оригинал такой: “Perhaps Christ was given gold as a child so that he did not have the bondage of money,” Clarke suggested. “Is it time for us to invest in all people just as the Wise Men invested in Christ?”).
Американский римо-католик Натан Шнейдер (автор книги ""Спасибо тебе, анархия!" (сайт TheRowBoat.com) напоминает в связи с этим старую идею о том, что каждый человек заслуживает минимального денежного пособия на жизнь просто потому, что он живой. Идею отстаивали такие незаурядные и дельные люди как Томас Пейн, Мартин Лютер Кинг, экономисты Джон Гэлбрайт и Милтон Фридман. Из наших современников - американский католик и экономист Чарльз Кларк.
Защищать эту идею в США, где её рассматривают обычно как пропаганду иждивенчества и коммунизма, дело непростое. Кларк, в частности, отмечает, что противники такого пособия не понимает, насколько переплетены друг с другом жизни людей.
Я от себя добавлю, что как раз "работяги" это понимают. Лишь персонажи вроде Маргарет Тэтчер, которые в жизни отродясь не работали "по-настоящему", а только паразитировали на чужом труде, освобождённые партработники, любят обличать иждивенчество. Так вот: для современной экономики ещё более, чем для аграрной, необходимо существование поэтов, музыкантов, мыслителей и прочих, скажем прямо, "тунеядцев" - как и таких тунеядцев как учёные, посвятившие себя фундаментальной науке. О Христе я уж и не говорю... Всякая попытка отделить "дельных людей" от "бездельников" критерием коммерческой успешности - это иудин грех и пиление сука, на котором пляшут, заседают и проповедуют коммерчески успешные акторы. Это можно было бы сравнить с ликвидацией планктона - без планктона погибнут киты. Но на самом деле, поскольку люди всё-таки не обезьяны, а наоборот, то "коммерчески успешные" Сальери - это как раз планктон. Хотя коммерческий неуспех ещё не гарантирует, что ты Моцарт.
* * *
Вера в Христа изначально была не просто уверенностью в Его воскресении, но отождествлением с Ним. Его смерть – моя смерть, Его воскресение – моё воскресение, Его жизнь – моя жизнь. Это – нерв христианства до наших дней, хотя в наши дни это нерв часто так же спрятан, как и обычные нервы. Не беда: люди тысячелетиями жили, не подозревая о существовании нервов, но чувствовали и болели не хуже нас. Более того: иногда знание того, как устроены тело или вера, используется цинизмом, унынием, усталостью. Под лозунгами «У меня больные нервы, но я всё равно человек!» или «А я не чувствую Христа, но я всё равно христианин!» совершались довольно неприятные поступки.
Сам Иисус часто говорил об этом тождестве – Себя с верующими и Себя с Отцом. Несколько раз Господь чуть изменил формулу, отождествив Себя с какой-то частью людей, которая больше нуждается в ободрении и помощи: с нищими, с гонимыми, с проповедующими.
В результате есть люди, которые нимало не веруют в Христа (во всяком случае, говорят о своём неверии в Его воскресении, в тождество с Ним), зато уверенны, что они отличные христиане, потому что заботятся о бедняках. Ведь Христос в бедняке, бедняк – Христос, так? Так, да не так! Это лишь половина уравнения, и без первой половины, без опыта встречи с Христом, эта половина бесполезна – во всяком случае, для любителей нищих.
Нищим, конечно, наплевать, из каких побуждений им помогают. Вот если человек помогает из убежденности, что нищие и больные – особое прекрасные и достойные люди, потому что, знаете ли, страдания облагораживают, этот человек в опасности. Христос был благороден не потому, что страдал, а потому что родился от Духа Святого. Голодных надо кормить не потому, что голод просветляет, а потому что от голода помирают, да перед этим ещё звереют. Больных надо лечить, чтобы они не болели, а не для того, чтобы поддержать в них блаженное состояние болезни. У страданий есть своя мистика, но эта мистика может быть так же извращена, как любая другая, и тогда – идолопоклонство, ханжество, порочный круг. Для того и родился Спаситель, для того и страдал, чтобы освободить нас от страданий и нищеты собственных, личных, чтобы всё то положительное – смирение, просветление, человеколюбие – что могут принести страдания, мы получали не от своих страданий, а от Его.
*
Замечательно сказал свящ. Алексий Долгоруков:
«Сострадать легко. Гораздо легче, чем сорадоваться чужому счастью. А если это счастье идет в разрез с твоим, то и вовсе невозможно. Счастье разделяет людей. Горе нас единит. Горю всегда легче посочувствовать, посопереживать. И не потому, что оно нас не касается, именно потому, что к нему причастен каждый».
Вот почему Евангелие – не филантропия, не благотворительность. Вот что оправдывает нелюбовь к филантропии такого религиозного гения как Толстой, который, кстати, девок портил напропалую, но при этом ещё и филантропизировать успевал, в отличие от многих, кто только портить горазд; долго ли девку попортить или роман написать – времени на филантропию всегда останется, хотя бы в порядке отдыха.
Помощь ближнему – не вечная, перестанет, как и вера, как и надежда. Они «от мира сего». Любовь и радость – от Неба. Из этого мозг сразу норовит вывести, что не надо помогать, верить, надеяться – не надо земным заниматься, но нигде Иисус (и разум, в отличие от мозга) не заявляет, что надо заниматься только вечным. «Не хлебом единым жив человек» не означает, что не надо кормить голодных.
*
В Евангелии можно выделить две группы призывов Иисуса: одна - к благотворительности (напоить страждущего, навестить заключённого, накормить голодного), другая - взять крест и следовать за Ним, положить душу за ближних, не бояться смерти. Точно ли это две группы, а не одна? Попробуйте одновременно навещать заключённого и отдавать за него жизнь. Либо-либо. Кто несёт крест, у того руки заняты. Кстати, Сам Иисус заключённых не навещал - Он был в заключении, это совсем другое дело. Он и алчущих не поил чашей холодной воды, как призывал, Он поил веселящихся вином из воды, это ж ангельская разница. Более того, когда речь зашла о том, что роскошное ароматическое масло лучше бы продать и деньги раздать нищим, а не мыть этим маслом ноги Иисуса, Спаситель довольно резко ответил, что нищие никуда никогда не денутся, а Он - увы.
В этом Господь Иисус Христос солидарен более с нехристианином Львом Толстым, чем с римо-католиком и милейшим, добрейшим доктором Фёдором Гаазом. Добро делать спеши, но добро добром, а есть и ещё кое-что. Впрочем, и Гааз под "делать добро" понимал не только заботу о том, чтобы осуждённым облегчить физические страдания, но и раздачу им "самсебяиздата" - брошюрок о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
Вообще ужасно, что в России слово "заключённые" вытеснилось словом "осуждённые". Да ещё и ударение перенесли на "у" - мол, суд посадил, значит, поделом. Не сажайте, да не садимы будете! Не заключайте, да не получите от апостола Петра ключом! Найдите другой способ, вы же умные!
Благотворительность - великое дело, но это именно дело. Надо сделать всё благо, но, сделав, сказать себе по Евангелию, что ничегошеньки-то не сделано (Лк. 17, 10), потому что знать добро и знать зло, и делать добро - это грандиозно, но всё же смысл жизни не в том, чтобы облегчить жизнь ближнему, а в том, чтобы жить в Боге. А это уже совсем другая история - и каждый по себе знает, что не обязательно иметь сто рублей, чтобы быть другом Богу. А иногда даже мешают эти сто рублей, так что лучше, действительно, ими поделиться с другими. А когда "иногда"? А это с Богом обсуждает каждый сам.
*
Что до благотворительности, то проблема уходит в XIX век. Слезинка ребёнка-с! Или даже к Руссо. Использование ребенка как символа себя. Дите как последнее прибежище бесстыдника. И Ленин любил детей, и Остап Бендер собирал деньги на детей. Все восточные, архаические культуры обожают помогать детям, старикам, вдовам - и спрос рождает предложение. Появляются миллионы вдов, как в Индии, которые длинными рядами - молодые вдовы - сидят в храмах и выпрашивают горстку риса. Появляются голодные старики и больные дети. А еще милитаристы и бандиты любят детей. Танкист уничтожит дом, а одного из сироток, если выживет, погладит по головке и воспитает в тигровой шкуре. Серийные убийцы умиляются детишкам в розовом и котикам. Все довольны, все при деле... Бессердечный Запад! Он ценой невероятных усилий, настоящего самопожертвования и социального взаимодействия наладил всё так, что тирану нечего ловить в мутной воде нищеты...
